- Напишите основу статьи.
- Что это такое перитекст?
- Как вы описали бы перитекст данной книги?
"Эта «торжественно-позорная книга», по слову Солженицына, «формата как церковное Евангелие, как на Тысячелетнее Царство впереди», была посвящена XVII съезду ВКП (б), проходившему с 26 января по 10 февраля 1934 года. Съезд подводил итоги первой пятилетки и был назван «Съездом победителей»; после же оказался «Съездом расстрелянных». Первые 4 тыс. экз. предназначались его делегатам: на обложке был тиснёный профиль Сталина, в конце – словарь технических терминов, блатного жаргона и аббревиатур. В оформлении книги активно участвовал конструктивист Александр Родченко, в ней много его фотографий.
Потом книга издавалась еще дважды, общим тиражом 110 тыс. экз. - для широких масс трудящихся, уже без профиля Сталина и без словаря. Быстро организовали сокращенный перевод на английский – его выполнила писательница-социалистка Амабель Вильямс-Эллис. И уже в 1935 году книгу за рубежом стали популяризировать западные леваки типа Клуба левой книги. Книга предназначалась для создания положительного образа советских концентрационных лагерей (так они тогда назывались).
Так что название книги обманчиво – это не столько история строительства, сколько педагогическая поэма, представляющая зону как институт перевоспитания (перековки) преступников коллективным трудом. Целью этой социальной педагогики объявлялось создание нового советского человека, подоплекой же была экономическая целесообразность, как её понимали в Советском Союзе.
Пролог к роману
В 1929 году Горький посетил Соловецкий лагерь особого назначения - там ему всё понравилось (кроме монахов), особенно - «небывалый, фантастично удачный опыт перевоспитания общественно опасных людей в условиях свободного общественно полезного труда».
Идея поездки писательской бригады на Беломорканал родилась у Горького совместно с его другом (и отчасти родственником) Генрихом Ягодой, тогда заместителем председателя ОГПУ, и Леопольдом Авербахом, главой только что ликвидированного РАППа, секретарём «Истории фабрик и заводов» и шурином Ягоды. У них же родилась идея книги-монографии о строительстве Беломорканала; идея была поддержана на самом верху. В Постановлении ЦИК от 4 августа 1933 года говорилось: «Поручить ОГПУ Союза ССР издать монографию строительства Беломорско-Балтийского канала имени т. Сталина». То есть книгой должны были заняться чекисты, что априори задавало её тон и пафос.
2 августа 1933 года Беломорско-Балтийский канал был официально открыт. А 17 августа на экскурсию по каналу отправились 120 писателей - на пароходе из Ленинграда. Экскурсантов перед отъездом напутствовал Семён Фирин, начальник Белбалтлага и заместитель начальника ГУЛАГа. Он же сопровождал писателей на протяжении всей поездки.
Принимали экскурсантов по высшему разряду. «С той минуты, как мы стали гостями чекистов, для нас начался коммунизм, - вспоминает Александр Авдеенко. - Едим и пьем по потребностям, ни за что не платим. Копченые колбасы. Сыры. Икра. Фрукты. Шоколад. Вина. Коньяк…»
Сам Горький в экскурсии не участвовал – он её только вдохновлял и организовывал. Он присоединится к писательской бригаде под конец, 25 августа, на слёте ударников-каналоармейцев в Дмитрове, где уже шло строительство канала Москва-Волга. И там же писатели с энтузиазмом поддержат идею создания монографии о Беломорканале.
Не участвовал в экскурсии и Виктор Шкловский: годом раньше, в 1932-м, он ездил в Белбалтлаг один, по командировке от журнала «Пограничник». Он хотел облегчить участь своего старшего брата, филолога Владимира Шкловского, отбывавшего там наказание. Чекист, сопровождавший писателя, спросил: «Как вы здесь себя чувствуете?». Шкловский ответил: «Как живая лиса в меховом магазине…»
В декабре того же 1933 года писательский десант в более скромном составе снова высадился в Белбалтлаге – собирать материал (см.: Константин Гнетнев). И вскоре началась работа над книгой. Она должна была соответствовать формату «Истории фабрик и заводов» и сочетать «строгую документальность с яркостью и наглядностью изложения, доступностью для широкого круга читателей» (согласно инструкции «Как писать “Историю фабрик и заводов”»).
Редакторами книги были назначены от литературы Горький и Авербах, от ОГПУ - Семён Фирин. Впрочем, границы между этими двумя институтами в то время были размыты. Писатели нередко выступали как чекистские агенты. Так, Лев Безыменский писал письмо «Товарищу Ягоде от поэта, с гордостью носящего присвоенное ему враждебной нам прессой всех стран имя литературного чекиста». Чекисты любили, знали литературу и стремились участвовать в ней. «Первое поколение молодых чекистов, смененное и уничтоженное в 37 году, отличалось моднейшими и вполне утонченными вкусами и слабостью к литературе, тоже, разумеется, самой модной», - вспоминала Надежда Мандельштам.
Среди 36 авторов книги были (бывшие) адепты разных школ и направлений. Конструктивисты, которых только что разгромили, в том числе – главный теоретик группы Корнелий Зелинский. Главный идеолог формальной школы Виктор Шкловский, который только что от неё отрёкся. Бывший лефовец, участник первого сборника «Литература факта», литературовед Виктор Перцов. Бывшие «Серапионовы братья» Михаил Зощенко и Вс. Иванов, рапповцы … Были два иностранца – бывший князь Святополк-Мирский, который эмигрировал в Англию, там увлёкся марксизмом, вступил в английскую компартию и вернулся на родину. И Бруно Ясенский, польский писатель и французский коммунист. Был и один заключенный Белбалтлага - поэт-футурист Сергей Алымов, редактор лагерной газеты «Перековка»: его досрочно освободили прямо во время писательской экскурсии. (Рассказывали, что Алымов зарыдал, когда знакомые писатели с ним заговорили. Но Фирин тут же объяснил, что плачет заключенный от радости – на свободу выходит.)
Некоторые из авторов (Сергей Буданцев, Михаил Зощенко, Вера Инбер, Лев Никулин, Ал. Толстой) уже участвовали в коллективном романе-буриме «Большие пожары» (1927). Так что Горький слегка лукавил, когда говорил: «Социальное значение книги заключено в том, что она — первый и удачный опыт коллективной работы авторов, крайне разнообразных по своим индивидуальным дарованиям».
Правда, буриме про Беломорканал оказалось посерьёзнее. Но в любом случае сама идея бригадного (коллективного) творчества не вызывала эстетического протеста у большинства авторов. А те, у кого, может, и вызывала, об этом не вспоминали. Писатели вдохновеннотискали роман (выражаясь лагерным языком).
Под знаком Дос Пассоса
Книга о Беломорканале и была своеобразным романом, на чем сходятся многие исследователи. Она «должна не просто быть набором “очерков”, но представлять из себя “цельный роман”, “с завязкой, развязкой и сквозным действием”» (Иоахим Клейн); «… этa книгa - огромный, вероятно, самый большой советский производственный роман… прежде всего - это обрaзцовый соцреaлистический ромaн, еще сохрaнивший элементы aвaнгaрдa» (Евгений Добренко)."
Источник и продолжение: http://www.russ.ru/Mirovaya-povestka/Roman-o-Belomorkanale