Из интервью с чешским русистом и славистом Иво Поспишилом, заведующим кафедрой славистики философского факультета имени Масарика в Брно, "Смотреть на Россию с любовью", журнал "Парус", 2011.
1) На основания статьи составьте сравнительную диаграмму на тему русская и чешская культуры.
2) Вы согласны с мнением, что "Россия остается для нас во многом экзотической страной"? Вы тоже думаете, что "В каком-то смысле русские сознательно формируют такое представление о себе."? Вы тоже сталкиватесь с тем, "что чешский взгляд на Россию характеризуется все той же парадоксальностью и протиречивостью"?
— Могли бы Вы обозначить, исходя из своего читательского и научного опыта, каковы принципиальные отличия и моменты глубоких соприкосновений между русской и чешской литературами с точки зрения духовного наполнения, поисков жизненного смысла, самоопределения человека?
—Здесь, по-моему, необходимо выделить два момента. С одной стороны, чехи увлечены всем‚ чем русская литература напоминает им собственную: экспериментаторством, модернизмом‚ абстракционизмом и т.д. С другой — они восхищаются всем‚ чем Россия и русское искусство резко отличается от европейских «стандартов»: крайностями и пропастями в изображении душевного мира человека и бытия в целом (что, впрочем, их немного пугает).
Вообще, чешский менталитет в отличие от русского в большей степени тяготеет к практицизму‚ прагматичному отношению к жизни. С этим, однако, связан и миф о чешской трусости‚ пассивности‚ программном антигероизме‚ политике «маленьких шагов»‚ культе бравого солдата Швейка. Это так и не так одновременно. В экзистенциальных взглядах наши менталитеты, все-таки, очень схожи. Ярослав Гашек‚ автор «Швейка» и вместе с тем большевистский комиссар в пильняковской кожаной куртке‚ и его современник Франц Кафка‚ писавший по-немецки, но хорошо владевший чешским — это две стороны одного экзистенциального ощущения. Так что притягивание и одновременно отталкивание являются характерным признаком отношений чешской и русской литератур.
Интерес же русских к чехам‚ как мне кажется‚ почти нулевой‚ за исключением некоторых русских богемистов. Так было и в прошлом. Чехи слишком маленькая нация‚ для русских — незначительная. Это издревле так. При Петре Первом Россия, перепрыгнув пространство Центральной Европы, шагнула в сторону западной Европы‚ в шведскую бюрократию‚ голландское и английское мореплавание‚ в прусское военное дело. С тех пор русские игнорируют Центральную Европу. Это видно даже по русским студентам, которых у нас немало. Они очень слабо интересуются страной, ее языком‚ культурой‚ не говоря о русско-чешских связях. Это какой-то великодержавный менталитет. В Великобритании это называется empire mentality, хотя никакой Британской империи больше нет. Но — слава богу — есть исключения. Трудно обобщать‚ но вышеназванные тенденции очевидны. Несмотря на глобализацию‚ чехи в этом отношении более сдержанны. Они консервативны, не радикальны‚ скорее домоседы. Даже молодежь! Это поразительно. Иногда обнаруживается прямо-таки изоляционизм. Мало кто интересуется‚ скажем‚ Венгрией‚ Словакией‚ Польшей. Это странно. Напротив‚ интерес к России все время возрастает, но это интерес по большей части к великой державе‚ к могучей силе, нежели глубинная потребность приобщения к ее духовному наследию.
Может быть, я утрирую‚ но мне кажется‚ что чешское отношение к чужому весьма поверхностно и конъюнктурно. И, как следствие, чешская картина современной русской литературы очень схематична‚ однобока. Это ведь, кроме всего прочего, дело переводческой стратегии: переводится то‚ что нравится некоторым знатокам‚ часто в зависимости от предполагаемого коммерческого успеха, а также политичексих преференций. Обстановка такова‚ что чешский читатель получает неполную‚ даже искаженную картину современной русской литературы. Тут у нас еще много работы впереди.
— Есть ли принципиальные, на Ваш взгляд, отличия между методологическими подходами, пристрастиями (учёных, читателей) в России и в Чехии?
— Начиная с межвоенного периода, достижения русской, в основном формальной школы‚ русской фонологии‚ философии (главным образом, религиозного и феноменологического толка) оказывали достаточно сильное влияние на чешскую научную среду. Сюда же следует отнести принцип коллективной работы в кружках.
Разумеется, и в России, и в Чехии сейчас преобладает методологический плюрализм, но у нас, пожалуй, доминирует линия структурализма и поструктурализма, а в России я замечаю также сильное течение, вдохновляемое религиозной философией.
Конечно, эти различия обусловлены культурным окружением, разными курсами, взятыми еще в Средние века, но есть у нас и общие корни — в кирилло-мефодиевском периоде развития славянской письменности. Так что сходства и сегодня явно преобладают.
— Каким Вам видится образ России — прошлой, настоящей и будущей?
— Повторюсь, что-то нас к России‚ с одной стороны‚ притягивает‚ что-то‚ напротив‚ отталкивает. Можно найти общие национальные черты этого восприятия‚ но есть‚ конечно‚ и черты индивидуальные‚ обусловленные воспитанием‚ читательским вкусом и т.д. Россия остается для нас во многом экзотической страной‚ страной парадоксов и абсурдов‚ хотя мы прекрасно знаем‚ что в каком-то смысле русские сознательно формируют такое представление о себе‚ немного притворяются… Но вместе с тем Россия является центром особой цивилизации‚ культуры и искусства‚ который связан с Европой‚ но и отличается от нее историческими судьбами, а также близостью к Азии. Масарик говорил ‚ что Россия — это синтез старой и новой Европы‚ однако сюда можно добавить и Азию‚ по крайней мере некоторые ее черты. Недаром именно Прага стала в межвоенный период центром русского евразийства.
Чехи любят говорить‚ что они люди западной культуры‚ но с уважением относятся к кирилло-мефодиевской традиции и понимают‚ что находятся на перекрестке Запада и Востока‚ Севера и Юга. Россия — часть Европы‚ хотя иногда они противопоставляются друг другу. Чехи смотрят на Россию как на великую державу и‚ зачастую подсознательно‚ как на оплот европейской цивилизации. Учитывая прошлый опыт, есть основания надеяться, что в будущем русские предложат Европе и миру новые, нестандартные пути развития. Скорее всего, утопические, ведь принципы этих альтернативных путей, скажем прямо, сами русские соблюдают редко, зато вдохновляют ими себя и других.
В нашем прошлом больше положительного, чем отрицательного, хотя до сих пор встречаются в Чехии люди, которые уже при виде русских букв думают, что это что-то‚ находящееся вне нашей культурной традиции. В общем‚ можно сказать, что чешский взгляд на Россию характеризуется все той же парадоксальностью и протиречивостью. Но в основном‚ несмотря на всевозможные противоречия‚ Россия у нас воспринимается положительно: как страна специфической культуры‚ которая близка нам и интуитивно понятна. Всё это дает нам право характеризовать проблему чешского отношения к России открытой для новых перспектив взаимного доверия.